Среди глухой крапивы и полыни,
Заброшенный невесть когда и кем,
Лежал осколок первозданной сини,
До времени невзрачен, сер и нем.

Лишь иногда, когда лучи упруго
Сквозь пыль и копоть падали на грань,
Он вздрагивал, как будто от испуга,
И солнечными искрами играл.

И людям было невдомёк, ленивым,
Что рядом с ними вто́птана звезда.
Палило солнце. Низвергались ливни.
Сменялись весны. Шли себе года.

Так и лежал в пыли он придорожной,
Невидимый для равнодушных глаз,
Пока однажды не пришёл художник
И не увидел в нём живой алмаз.