Хатынь, Хатынь...
Печные трубы, надрывный звон колоколов.
И знаешь, а поверить трудно,
Так непомерно это зло.

Прищурив глаз в ухмылке гнусной,
Умело действовал палач
За то, что здесь по-белорусски
Звучали детский смех и плач;

За то, что в сторону чужую
Его привел военный шлях,
Что над Советом негодуя
Здесь полыхал багряный флаг.

С лица земли Хатынь спалили,
Живую в пепел обратя...
Седой старик, согнувши выю,
Выносит мертвое дитя.

Его натруженные руки
Едва удерживают прах,
И столько горечи и муки
В его невидящих глазах.

Хатынь кричит его устами:
"Запомни это сердцем, брат!.."
И, как приспущенное знамя,
Немеркнущим напоминаньем
Окрест разносится Набат!

В потомках, наша память, не остынь!
Кошмар войны да будет им неведом!..
И сорок лет спустя после Победы
Перелистает внук альбом "Хатынь".