Я попадаю всякий раз впросак,
Я нарушаю все и вся законы,
Коверкая церковные каноны...
Откуда знать мне,
Надо что и как?
Откуда мне, девчонке, было знать,
Когда у нас религией не пахло...
Но целый мир был пред детьми распахнут,
И были наши не князья, но "знать".
Семья была на редкость хороша,
Хоть и бедна и голодна нередко,
Жила влюбленность юная Джульетты
И преданность Ромео в ней сполна.
Всё впитывала детская душа,
И детство здесь беспечное носилось,
На что была, конечно, божья милость.
Но слово божье не произносилось...
Был католички-бабушки киот,
Преображённый в шкафик для посуды;
Мы знали, что предатель был Иуда,
Что с "Р" и "X" начался первый год.
Но в головёнках полный винегрет,
И в доме каждый делает, что хочет.
Отца и дедушек годами нет,
И мама бедная за них хлопочет.
Но иногда везло нам, детворе,
И мама, что в разъездах постоянно,
Вдруг открывала папин шкаф стеклянный
И книгу толстую с картинками Доре́
При нас листала... Обижаться грех.
Она сама, готовясь стать монашкой,
Прекрасно знала Библию и проч.
Но не решалась детям, нам, помочь:
Боялась навести беду, бедняжка...
А там война, семнадцатый год,
И дальше понеслось всё вверх тормашки...
При детях только по-французски вслух,
Когда умов их дело не касалось.
Но радость милая в семье плескалась...
Ребёнок к бедам взрослых, к счастью, глух.
Вот всё, что в детской памяти осталось
С тех давних-давних цихисдзирских лет.
Доверье, нежность, глаз любимых свет,
Забота мамы, разве это малость?!

Уж из родни ни человека нет,
А я одна - последняя...
Так сталось.

10 марта 1992