Мы все знаем, как надо воспитывать детей, чтобы они стали здоровыми, счастливыми, умными, добрыми. Только никто никогда не ставил целью проследить за результатами воспитания. Нет, не о том речь, чтобы посмотреть на внешний результат: куда пошел ребенок учиться, избежал ли трудностей. Важно другое: есть ли тот стержень в человеке, который и определяет в нём человека. То есть того, кто, как высшее достижение эволюции природы, не обидит слабого, покажет пример внутренней духовной силы, выделяющей нас, людей, из мира животных. Кто знает, что понятие благородства души - не фикция, а средство существования, мерило поступков.
Наверное, такие люди – не редкость. Но они не спешат продемонстрировать миру самих себя. Они предпочитают представляться человечеству посредством своих поступков. И, как следует быть очень внимательным, чтобы отличить подлинный бриллиант от не менее ослепительно сияющей стекляшки, так и здесь нужна не только внимательность, но и умение различать истинное от мнимого.
Марина Сергеевна ЛОБАЧ и есть тот бриллиант, которым невозможно не восхититься. Её свет проникает в самые потаённые уголки душ тех, кто окружает эту удивительную женщину. Она красива, особенно обворожительны глаза - просто бездонные синие озёра. Но не внешность определяет Марину Сергеевну. Свой внутренний мир она выражает через стихи.

СОЛДАТЫ ПАДАЛИ от ОДНОГО ГНЕВНОГО ВЗГЛЯДА

Марина Сергеевна Лобач по происхождению из дворян. Из Голицыных. Ее отец, Сергей Голицын, ведёт свою родословную от художника А.Н.Голицына, чьи полотна есть в Москве в Русском музее. Вот за это исключительно талантливое детище природы и пожаловали Голицыным дворянский титул. Со стороны матери корни уходят в Германию. Вернее, к тем немецким предкам, которых Пётр I привёз в Россию как хороших специалистов. Удивляться не приходится, что через генетическую память Марине Сергеевне предки передали не только высокую устремленность к трудолюбию, но и задатки человека, который должен лично отвечать за судьбу Отечества. Ни больше, ни меньше! А как же: все поколения Баумгартенов-Максимовых-Голицыных, чья кровь течёт в теле М.С.Лобач, были на воинской службе России. Вне зависимости от того, кто держал власть. Власти же, безусловно, требовались грамотные и смелые офицеры высшего воинского эшелона.
Да уж, в отсутствии смелости и отваги никого из племени М.С.Лобач не упрекнёшь! Мало того, они и в своих подчинённых воспитывали эти качества. Дед Марины Сергеевны, Николай Сергеевич Максимов, закончивший военную Академию ещё при батюшке-царе, говорят, в минуты гнева свирепел настолько, что его синие глаза становились чёрными. От одного его взгляда солдаты падали в обморок. Само собой, посмел бы кто в присутствии такого военачальника ловчить или делать работу вполсилы!
Этот дед был по своей натуре мистиком, изучал астрологию и хиромантию, верил в судьбу. Его собственная судьба не была гладкой да без трудностей. Это иллюзия, что военачальники высокого ранга при царе ели плюшки и спали исключительно на перинах, а одевались при помощи денщиков. Ничего подобного! Семья Максимовых жила при гарнизоне в г.Осовц, ее глава часто ночевал в палатке. Да и дамам не была уготована безоблачная участь. Конечно, дочери Максимовых, Лидии Николаевне, довелось учиться в Смольном. И вот как готовили в этом заведении благородных девиц.
Помимо учёбы девочки ежедневно стирали солдатскую амуницию. Шить, вышивать, обстирывать себя - это уж само собой.
Когда мать Марины Сергеевны, Лидия Николаевна, прибыла в Смольный и начала там учиться, ей нетрудно давались знания. Больше всего её поразил предмет закон Божий. Батюшка, преподававший его, пришёл в ужас: 12-летняя девочка понятия не имела не то что о молитвах, но и о Боге имела смутное представление. Дома этому не учили, веря больше в естественные природные силы, нежели в доброго дяденьку, сидящего на небесах и отсчитывающих грехи каждого живущего на земле. Когда же девочке внушили, что это грех - не знать основ богословия, она решила просветить во время каникул всех своих родных.
Так и сделала. И её подняли на смех! 15-летняя Лидия, потрясённая реакцией близких, решила... стреляться! Или нет: лучше стать невестой Христовой, уйти в монастырь. Вот тогда они все узнают! В раздумьях, что лучше: стреляться или уйти в монастырь, проходило время. И Её Величество Жизнь ниспослала девушке спасение: она влюбилась!

РОМЕО И ДЖУЛЬЕТТА

Он - Сергей Голицын - появился на горизонте Лидии гораздо раньше, чем она в него влюбилась. Семьи Голицыных и Максимовых жили в одном гарнизоне, вместе устраивали ёлки, детские праздники, крестины, жёны шили у одной портнихи. Лидия в 12 лет, уезжая в Смольный, дала слово Сергею, что, когда приедет, станет его женой. Это слово скорее было данью традиции: у всех девочек должны быть женихи - и я как все! Но другое дело - любовь. Она стала спасением для переживающей духовный кризис выпускницы Института благородных девиц. Их любовь была, как любовь Ромео и Джульетты, той атмосферой, которая питала их, помогая в трудные минуты находить силы жить, а в моменты спокойные дарила блаженство.
Судьба сложилась так, что отец Лидии упал с лошади и разбился. Лежал парализованный, ничто из средств официальной медицины ему не помогало. И тогда его жена пошла на беспрецедентный шаг. Повезла больного мужа в Грузию, где, как она считала, горы, море, солнце и спокойствие спасут от неподвижности. Так оно и вышло. Больной совершенно исцелился и впоследствии всех четверых своих внучек принимал как акушер.
Вместе с семьёй Максимовых в Тифлис последовал и влюблённый в Лидию младшую Сергей Голицын. Ещё не венчанные, они в один из дней совершали пеший поход в горы. Добрались до маленькой горной деревеньки - и обомлели: такой красоты они не видели. С трёх сторон горизонт обрамляли горы, а если взглянуть назад - там простиралось море. До самого горизонта. Сама деревенька была прелестна. Маленькая, утопающая в зелени, аккуратные домики. Но самое интересное - церковь, построенная в греческом стиле. Здесь, в этом храме, богослужение шло на греческом языке.
Завораживающие песнопения священника, почти семейная служба... Как было не прельститься и не повенчаться именно здесь и сейчас?
Так молодые и поступили. Обвенчались немедленно. А сельская молва созвала всё население деревеньки на свадьбу. Кто-то пришёл с сыром, кто-то - с пирогом, кто-то с вином. Откуда-то появился стол. И вот совершенно незнакомые люди чествуют юных супругов.
Об этой чудесной импровизированной свадьбе позже расскажет их дочь Марина в стихотворной “Легенде о любви":

ДЕНЬ ЦИКЛАМЕН
Был звонкий январь,
И не пахло зимой:
Цвели цикламены по склонам,
И море плескало о берег волной;
Был мир молодой и зелёный.
Над морем камелия нежно цвела,
В песок лепестки осыпались...
Высоко в горах, в самом центре села
Влюблённые в церкви венчались.
Священник по-гречески что-то читал,
Горели венчальные свечи,
Когда поклялась молодая чета
Любить беззаветно и вечно.
Две юные жизни сплетались в одну.
Они обменялись венками.
А море всё гнало на берег волну,
И в трещинках щурился камень.
Синь-колокол благовест нёс с высоты,
Звучали нерусские песни,
И сыпали дети живые цветы
Под ноги венчанной невесте.
Зелёные горы стояли вдали
И пели хвалу Гименею.
И стала прелестная девушка Ли
Женой синеглазого Гея...
Бокалы хрустально звенят за столом,
Гостей одолела усталость.
И слушает правнук легенду о том,
Как бабка когда-то венчалась.

ДАГВА
...И вот прихожу я, полвека спустя,
Дорогою горной, былинной.
От белой церквушки остался костяк,
Безмолвные камни-руины.
Потерянный колокол где-то молчит,
Трава проросла на амвоне...
Послушай, как в молодость сердце стучит,
Я сердце держу на ладони.
Подъём, как и прежде, томительно крут.
До прошлого - словно пол-шага...
За звёздные несколько этих минут
Спасибо, зелёная Дагва!
Прозрачная речка чиста, как слеза,
В оправе из горных азалий.
Разбитый алтарь, я пришла, чтоб сказать,
Что юные клятву сдержали.

Почему я пишу о родителях Марины Сергеевны? Ведь должна о ней! Не знаю. Уж очень тронула меня их любовь. И к тому же в ней, этой любви, на мой взгляд, кроются истоки характера дочери.
Конечно, родители были счастливы. Но безоблачной их жизнь никак не назовёшь. Часто, очень часто Лидии Голицыной доводилось жить одной, без мужа. Шла революция, и он попал в тюрьму: как можно было допустить, чтобы отпрыски генералов с такой звучной исторической фамилией разгуливали на свободе?!
Забрали Сергея Голицына суматошно, не дав переодеться или взять с собой одежду. Спустя неделю по Тифлису поползли слухи: в Москве князь Голицын демонстративно ходит без штанов! Нет дыма без огня! Слух наполовину подтвердился. Дело в том, что арестованный ходил в шортах, что было совершенно естественно для облачения “на югах”. В Москву же его привезли осенней порой, когда там не то что без штанов, а и без шубы не выйдешь на улицу. К сожалению, так совпало, что Голицына доставили в столицу 7 ноября, в годовщину Великой Октябрьской социалистической революции. Его появление на вокзале в шортах восприняли как выпад против советской власти.
Пришлось Голицыну узнать, где находится Кандалакша. А жене пришлось хлопотать по судам да тюрьмам об освобождении мужа.
Потеряла ли в те времена Лидия Николаевна вкус к жизни? Ничуть! Любовный напиток, вкус которого она не забыла, помогал выжить. Дочери, которых у Голицыных родилось четверо, росли не в атмосфере уныния и подавленности, неприязни к миру, а напротив, стараниями матери окружены вниманием и любовью. Молодая мама была поэтессой. До 86 лет своей жизни она не переставала писать стихов. Каковы бы ни оказались перипетии судьбы. Вот и тогда: детям пела не просто колыбельные, а сочинённые ей колыбельные. Каждой дочке - свою. У Марины Сергеевны сохранился альбом с детскими стихами и песенками, которые мама посвятила ей, и только ей. Честно говоря, у меня ком подступил к горлу, когда я читала эти незатейливые материнские строки. Уже давно нет на свете этой женщины, а оживают чувства - те самые, которые когда-то заставили сочинить слова:

Спи, малюточка моя нежная,
Моя девочка белоснежная.
Вот и солнышко закатилося,
Спать давно ушло - утомилося.
Что же ты не спишь, моя нежная,
Что же ты шалишь, белоснежная?

МАРИНА - ЗНАЧИТ МОРСКАЯ

Марине, должно быть, необходимо было набраться немалых сил, дабы стать тем, кем она стала. Девочкой она, по ее признанию, всегда жила в окружении цветов, стихов и любящих сердец. Снег увидела впервые только в 5-летнем возрасте. И тепличные условия, как выяснилось, ничуть не помешали становлению отнюдь не капризного характера.

Я до сих пор витаю где-то
У той прибрежной полосы,
Где всё ещё сияет лето,
Где и без хлеба будешь сыт.
Где пышно юная природа
Благоухает круглый год,
Где я в младенческие годы
Жила, не ведая забот.

Марина Сергеевна Лобач:
- Как же мне было не стать морячкой, если папа и двое дедов были моряками, причём самых высших рангов?! Бабушкины родные дяди были морским министром в конце прошлого века (Павел Петрович Тыртов) и командующим Черноморским флотом (Пётр Петрович Тыртов). К тому же на море выросла. А стихи... Не писать их просто не умею.

Прожив довольно долго на веку
И не вдаваясь в тонкости науки,
Я добровольно воз свой волоку,
Скорей от сердца, нежели от скуки.
И вот сегодня утверждать готова,
Что родственны два этих разных слова -
По сути внутренней - не схожестью звучанья:
Неуправляемость поэта состояньем
Роднит слова: СТИХИЯ и СТИХИ...

Эх! Не военная бы стихия досталась этой девочке, взращенной на лете, на солнце, на цветах! Да не выбирать же, когда вот она, Великая Отечественная!
В пору, когда начинают бродить по телу гормоны, требующие любви, Марине пришлось идти на фронт. С августа 1942 стала носить морскую форму: выучилась на сигнальщика. Хотели её оставить инструктором в школе, да Марина воспротивилась: фронт казался не таким страшным, как мальчишки-курсанты. И когда в 1943 году вскрылись реки, она стала охранять Волгу близ Сталинграда от забрасываемых с фашистских бомбардировщиков мин. Оснастка на посту сигнальщиков была самая минимальная: Две девчонки, две лопатки, две винтовки, два флажка - и всё. Даже телефона не было. Едва девчонки заметят, куда немцы сбросили мину, вызывают катер, который тащит сзади себя плоскодонку с магнитами - “червячок”, на который "клевала” мина.
От волжских берегов по речным трассам дошла Марина Голицына до Германии, где встретила Победу.
Всё было на войне, плохое и хорошее. Удивительно, что пишу и о хорошем тоже? Но ведь и на войне жизнь продолжалась. А экстремальные условия выявляли в людях как дрянное, так и самое лучшее, на что они способны. Кто знает, возможно, и не обратила бы Марина внимания на парня по имени Юрий в обыденной мирной жизни. А на войне - не смогли они пройти мимо друг друга. Любовь. Мечты о будущем. Сбудутся ли они?
Юрий Лобач-Жученко оказался человеком с фантазией. Он, конечно, догадался, что девчонку, не равнодушную ни к водной, ни к воздушной стихии, романтика по натуре, надо брать приступом, используя эти самые "факторы неравнодушия". И брал! Пригласил покататься по Днепру на лодке. В самую бурю. А не слабо? Не слабо!
Однажды Марина получила через неизвестно какие руки перстень с рубином. Капитан-лейтенант, вручая ей этот подарок от Лобача, многозначительно намекнул, что колечко-то - обручальное. Хотелось бы верить! Да не так всё просто на войне. Ни встреч, ни надежд. Но и там, безусловно, "было место подвигу”. Подвигу любви.
Радисты знают, что есть время в эфире, когда все радиоточки должны молчать. Это время предоставлено тем, кто шлёт сигналы бедствия, дабы не заглушать их, не забивать. Но раз было так, что Марина потянулась к листку и карандашу - стихи полились сами. Вот их причина.

МАРИЯ
Любовь погибала,
Разбившись о рифы.
Любовь погибала -
И рушился мир.
- Мария! Услышь меня!
Верь мне, Мария! -
Летело отчаянно
В мёртвый эфир.
Ещё не бывало,
Чтоб кто-то нарушил
Законов радистов
Священный закон.
А тут,
Прорываясь в мембраны и души,
Неслось в неизвестность
Признание-стон:

- Ответь мне, любимая!
Слышишь, Мария? -
И снова безжизненная тишина.
Лишь чёрные волны
Да белые гривы,
Да зыбкая в небе холодном луна.
И кто мог помочь
Этим гордым влюблённым,
За них разрешить
Самый главный вопрос?
Сквозь ветер и шторм,
Попирая законы,
Pвалось обращенное к женщине SOS
Летели над морем
Любви позывные,
Их слушали радиостанции, CHиC.
Но не было в мире
Лишь этой Марии,
К которой, единственной,
Pвалось: “Вернись!"

Не знаем мы,
Кто они, родом откуда,
Чем вызван был
Этот безумный порыв,
Но я почему-то
Уверена в чуде,
Что факел любви этой
Где-то горит...

А где горел факел любви самой Марины? В пик Победы проходили они из Вислы в Одер. Это 22 шлюза. Уйма времени. И вот - конечная цель. Гавань, где Марину, похоже, ждали. Да, так и есть! Это же он, живой и невредимый её возлюбленный!
...Свадьба была не в белоснежном храме, как у папы с мамой, а в разбомбленном доме. Не так роскошно и романтично, но в то время самой заветной мечтой каждого фронтовика было вернуться домой. Заткнув подушкой окно, в котором не было стекла, свадьба пела и плясала! За плечами молодых в качестве приданого была поверженная Германия.

СТИХИ ЕСТЬ СРЕДСТВО ПРОСТО ВЫЖИТЬ

Потом настали иные времена. Дом. Дети. Мир. И опять морская карьера. Собственная и мужа. Как стыковались эти две стихии - домашняя и служебная? А вот так:

Порывистый ветер всё дули дул,
Швыряя ледышки круп.
Был самый короткий день в году -
Мы шли за Полярный круг.
Наш катер по волнам горбатым лез
Сквозь снежную пелену,
Не видно ни зги, ни земли ни небес,
Но с курса ему не свернуть.
Всё представлялось, как в страшном сне
В самую длинную ночь...
Комочек жизни прижался ко мне -
От качки не спавшая дочь,
“Движимое” наше, бесценный груз,
А рядом был капитан.
И как могла я сказать, что боюсь? -
Я шла за ним по пятам.
Призывно горели огни маяков,
И свет за метелью не гас.
И ныне, и присно, во веки веков
Любовь охраняет нас.

Опять любовь! Та самая, которую девочкой впитала с молоком матери. И та же Любовь привела её сюда, от моря Чёрного к морю Баренцеву, студёному и бесстрастному. Здесь, на этих берегах, Марина Сергеевна испытала горечь утраты. И здесь же к ней явилась Утешительница, Богоматерь.
Как это было?
Сын умирал. В больничной палате, от порока сердца. “Горел” мальчик, мучился. А вместе с ним огнём горело в груди матери: “Как, как ему можно помочь? Такому беззащитному, едва начавшему жить." Исподволь накатывал вопрос: ну разве справедливо устроен мир?
Взгляд Марины упал на странную фигуру в серебристом одеянии. Откуда появилась здесь эта женщина? Кто она? Не врач и не медсестра. Словно из чужого, потустороннего мира... Да, так и есть! Очень похожа на Богоматерь. Две матери беседовали. О чём? Марина Сергеевна об этом не рассказывает: о личном. Но это сокровенное видение настолько её потрясло, что назавтра она уже поведала о нём медперсоналу.
И что же? Её "загребли” в психушку. Разве могла эпоха тотального атеизма позволить вести разговоры о чём-то чудесном? Никогда! Потому что ТАКОГО не бывает.
Отпустили оттуда не потому, что “выздоровела”. Пришло Восьмое Марта. И на женский праздник муж Марины Сергеевны принёс врачу коробку конфет. Из-за чего "больную" выписали. Больше проблем с психикой у М.С.Лобач не было. Не было бы и этой, если бы она держала язык за зубами, не распространяясь о Чуде.
...А стихи помогали ей жить:

Среди разгула подлых выжиг,
Злых карьеристов и хапуг,
Бесчинств, творящихся вокруг,
Стихи - есть средство просто выжить,
Творить, не покладая рук!

Марине Сергеевне сейчас 75. Но удивительно: время как будто не тронуло тела и лица этой женщины. Не говорю уж о душе, оставшейся юной с тех самых пор, когда обрела она крепость среди цветов, стихов и любящих сердец, то есть с детства. Недавно М.С.Лобач выпустила сборник стихов “По волнам памяти” - большая радость в жизни. Есть у неё немало и других источников радости - дочери, внуки. Нет, она не настолько странный человек, чтобы только им посвящать всё в своей жизни. И всё же...

Среди безмолвных неживых камней
Кусок стекла за двести лет истлеет.
Так неужели память обо мне
В сердцах людей умрёт куда быстрее!?
Я не тужу о бренной славе, нет.
Судьба меня не баловала в жизни.
Пускай души потусторонний свет
В моих потомках где-то ярко брызнет.

Ольга Кольченко
Нальчик, 2000