Под окнами, на "медальоне",
Нарядны, красочны, ярки,
Пылают флоксов легионы,
Как будто пламя языки.
За круглой клумбой у березы,
На колокольцы бросив тень,
Лиловым факелом вилеза
Горит уже который день.
Ее сиреневые кисти
"Сорвите!" - просятся в букет.
Акация над крышей виснет...
Все так же. Только папы нет.
Сарбарией сарай освечен,
Завитый виноградом дом.
Грустят дельфиниума свечи,
Мерцая голубым огнем...
Я вспоминаю, что здесь было
В пятидесятые года.
Родное и болит, и мило,
И не забудешь никогда.
Здесь жил естествоиспытатель,
Ботаник, он же садовод.
Сибирский голубой касатик
Его посадки все живет.
Его магония, спирея,
Японская айва его
Растут, как будто не старея,
Все обновляясь каждый год.
Но флоксы те, что с "медальона",
Пришли в упадок, ждут ножа...
Сюда носили почтальоны
Конверты из-за рубежа.
И аккуратно шли ответы,
Советы умного спеца...
Сама земля была согрета
Душевной теплотой отца.
Стареет брошеная дача,
И захирел цветущий сад,
И сорняки толпятся алчно.
- Куда вы лезете? Назад!
Года уходят и уходят.
Тысячелетию конец...
Нет той чуфы на огороде,
Где ставил опыты отец.